Королева Елизавета - покровитель Шекспира
Из книги “Покровители Шекспира и другие эссе” Генри Брауна. Лондон “Дж. М. Дент и сыновья”.
§ Отношение Елизаветы I к театру
Шекспир был многим обязан покровительству и поддержке знатных особ. Его коронованными покровителями были королева Елизавета и король Яков I, которые очень любили драму. Королева-дева посвятила себя изучению древнего классического периода. Она также наслаждалась английскими театральными представлениями, использовала свое влияние для развития английской драмы и способствовала совершенствованию неподражаемого гения Шекспира.
Что касается ее пристрастия к античной сцене, сэр Роджер Наунтон рассказывает, что королева перевела одну из трагедий Еврипида с греческого оригинала для собственного развлечения.
Шекспир был горячо привязан к Елизавете и ее двору и был верным слугой своей царственной госпожи. Первым свидетельством этого является его прекрасный панегирик королеве-деве в самой поэтичной ранней драме “Сон в летнюю ночь”, где говорится о прекрасной весталке, возведенной на трон запада. Пьеса, вероятно, была поставлена для специального придворного представления. Отрывок, в котором встречаются эти слова, является жемчужиной поэтической красоты и самым изысканным комплиментом, который королева когда-либо получала от любого поэта своего времени.
Наш поэт выразился так:
В это самое время я видел,- но ты видеть не мог, - как между молодым месяцем и землею во всеоружии летел Купидон. Он целил в прекрасную весталку, царившую на западе, и пустил свою стрелу с такой силой, что она, казалось бы, могла пронзить сто тысяч сердец. Но, я видел, что огненная стрела юного Купидона потухла в целомудренных лучах влажного месяца, а царственная жрица, нисколько не пораненная, плыла мимо в девственном раздумьи.
Акт II., сцена I.
§ Исторический анекдот
Здесь, пожалуй, можно упомянуть одну историю о королеве Елизавете и Шекспире. Анекдот, всего лишь выдумка конца 18 века. Однажды вечером королева Елизавета пришла в театр, когда Шекспир играл короля, и поклонилась ему, когда переходила через сцену, но он продолжил играть свою роль, не ответив на приветствие. Королева снова прошла мимо него и, чтобы привлечь его внимание, уронила перчатку. Поэт тут же поднял ее и, продолжая произносить свою речь, добавил следующие строки:
И хоть сейчас мы склоняемся перед этим высоким посольством
Все же опустимся, чтобы поднять перчатку нашей кузины…
Королева, как нам рассказывают, была очень довольна. Эта история явно абсурдна и невероятна. Елизавета не посещала публичные театры, а на частных и придворных представлениях было принято сидеть вдали от сцены, и Её Величество, как бы она ни ценила пьесы и актеров, и Шекспира в частности, не могла таким образом забыть о своем королевском положении и достоинстве.
§ Шекспир при дворе королевы Елизаветы
Возвращаясь к историческим фактам, мы узнаем из государственных бумаг и т.п., что Шекспир, Бербедж и другие играли в двух комедиях перед королевой в декабре 1594 года в королевском дворце в Гринвиче. Они тогда занимали ведущее положение в качестве слуг Лорда-Камергера, хотя никаких записей о названиях пьес, сыгранных ими перед королевой в этот период, не обнаружено. Известно однако, что 26 декабря 1597 года в рождественские праздники перед Её Высочеством была сыграна комедия “Напрасные усилия любви”, а в этом и следующем году присутствовала на представлении первой и второй частей “Короля Генриха IV” - новых пьес, и осталась очень довольна.
Фальстаф доставил огромное удовольствие царственной зрительнице и ее двору, и по ее желанию увидеть снова на сцене влюбленного толстого рыцаря, поэт поставил комедию “Виндзорские насмешницы”, и эта пьеса доставила бесконечное удовольствие всем зрителям. Персонаж Фальстафа первоначально именовался Олдкаслом 1). Тогда некоторые представители этого рода еще оставались в живых, и королеве было угодно приказать поэту изменить ее, после чего он использовал имя Фальстаф, который теперь является самым юмористическим персонажем, которого когда-либо видела сцена или мир.
Из государственных бумаг и других подлинных документов известно, что труппа, к которой принадлежал поэт, в рождественские праздники 1598-1599 годов играла перед королевой в Уайтхолле и в Ричмондском дворце. Они также играли перед Её Величеством в последнем дворце два раза в 1600 году, а в первом дворце - в рождественские праздники того же года, а 24 февраля 1601 года они играли перед Её Величеством в Ричмондском дворце и снова в Уайтхолле во время праздников 1601-1602 годов.
23 декабря 1599 года из зала Совета Ричмондского дворца в государственных газетах того дня сообщалось: «Нет других новостей, кроме танцев, пьес и рождественских пирогов. Двор - единственная в мире школа мудрости».
Частые посещения Елизаветой Нонсуческого дворца во второй половине своей жизни, до сих пор не связывали с драматическим искусством; ее последовательное и частое пребывание там пришлось на период зачисления Шекспира в качестве актера и слуги Её Величества. Елизавета держала двор в Нонсуче с 1582 года до последних лет своей жизни, и мы не можем не предположить, что в этом любимом королевском особняке, как и в других ее дворцах, часто выступали актёры, и Шекспир был одним из них. Потом дворец перешел во владение Анны Датской и Генриетты Марии - обе любительницы драматического искусства.
§ Смерть Елизаветы I
В последний раз труппа имела честь выступать перед престарелой королевой, столь долго и до последнего часа преданной их покровительницей, во дворце в Ричмонде 2 февраля 1603 года. Её смерть последовала вскоре после непродолжительной болезни 24 марта того же года. Шекспира, обвиняют в том, что он забыл свою царственную покровительницу, но это не так. Он не мог восхвалять её в стихах, поскольку его старый друг и покровитель граф Саутгемптон был в то время заключен в Тауэр, и граф Эссекс, которого тогда же постигла печальная участь, давно враждовал с королевой. Однако наш поэт нашел лучший способ запечатлеть похвалу своей царственной повелительнице, написав в последней сцене пьесы о короле Генрихе VIII самый пылкий панегирик умершей королеве. Его услышали лишь зрители «Глобуса», но он не был опубликован, так как это, возможно, это могло вызвать недовольство приверженцев Эссекса и Саутгемптона. Поэт, безусловно, восхвалял ее и воспевал славу ее правлению. Хотя некоторые ошибочно полагают, что эти строки были вставлены кем-то другим - из-за различия в стиле стихов. Они забывают, что наш поэт-протей 2) был поэт «всё в одном», и иногда по собственной прихоти своего гения уподобляясь другим, а затем, снова становясь полным Шекспиром. Поэтому Бен Джонсон метко назвал его «душой века»: он похож на все умы и стили людей тех времен. Ниже приведем эти строки, и они достаточно хороши для Шекспира, и мы считаем, что они принадлежат ему 3).
Поэт вкратце представляет нам картину ее жизни от колыбели до могилы словами Кранмера. Обращаясь к королю по поводу названного ребенка - принцессы Елизаветы, он произносит самое хвалебное пророчество:
Позвольте мне сказать:
Мне речь внушает бог, в моих словах
Любой найдет не лесть, а только правду.
Сей царственный младенец (с небесами
Пока что не утративший единства)
Уже и в колыбели обещает
Британии поток благодеяний.
Со временем откроются они,
Не многие из нас увидят это.
Она послужит образцом монархам
Ее эпохи и годов грядущих.
Она царице Савской не уступит
В добре и мудрости. Все благородство
И добродетель - спутница добра,
Все, что царицу эту отличало,
Умножится в сем царственном младенце.
Ей истина кормилицею будет,
Советником ей станет благочестье,
Ее любить, ее бояться будут:
Друзья ей вознесут благословенья,
Враги же, как побитые колосья,
Дрожа, поникнут в горе головой.
С ней расцветет добро, и будет каждый
В тени своих садов и без боязни
Вкушать плоды того, что он посеял,
И петь своим соседям гимны мира,
И господа все истинно познают.
Она научит подданных своих
Всем подлинным понятиям о чести,
Чтоб в них - не в знатности - обресть величье.
И не померкнет с нею вечный мир!
Как девственница-феникс, чудо-птица,
Себя сжигая, восстает из пепла
Наследником, прекрасным, как сама, -
Так и она, вспорхнув из мрака к небу,
Свои заслуги передаст другому,
Который из ее святого пепла
Взойдет в сиянье славы, как звезда,
Ее навек незыблемый наследник.
Мир, изобилье, правда, страх, любовь,
Служившие избраннице-младенцу,
Вокруг него взрастут лозой покорной.
Повсюду, где сияет солнце в небе,
И честь, и имени его величье
Пребудут, страны новые создав.
Он будет славен, будет процветать,
Как горный кедр, свои раскинув ветви.
Почтят, увидев это, наши внуки
Хвалой творца.
На благо Англии ей предстоит
Жить много лет, но будет каждый день
Из тысяч дней увенчан добрым делом.
Не знать бы больше мне! Но умереть
Ей должно, в сонм святых вступая девой.
Чистейшей лилией сойдет она
В могилу, и весь мир ее оплачет.
Король Генрих
О лорд-архиепископ, -
Ты мне вернул достоинство мужчины!
До этого счастливого младенца
Не создал я на свете ничего.
Так радостно мне это предсказанье,
Что и с небес хотел бы видеть я
Деянья дочери, хваля Творца. 4)
Безусловно, торжественность и общий тон этих мыслей больше напоминают Шекспира, чем Флетчера или любого другого писателя для сцен того периода. Более поздний писатель говорит в похвалу ее покровительства драме и ее уважения к актерскому искусству: “Наша покойная королева Елизавета блаженной памяти, которую справедливо называли Фиби 5) в мире; среди женщин - Сибилла 6), среди королев - Саба 7), как хорошо она одобряла эти развлечения, будучи (как она их называла) безобидным времяпрепровождением, большие выставки, которые она устраивала для тех, кто считался выдающимся в этом роде, могут служить достаточным свидетельством. Она также не считала унижением для королевского величества, которое она тогда представляла в своей царственной особе, дать некоторое одобрение их усилиям, чтобы они могли быть лучше поощрены в своих действиях” 8).
Следующий стих из “Треноса”, написанный Шекспиром и приложенный к его поэме “Феникс и черепаха”, похоже, иносказательно относится к смерти Елизаветы:
Красота, истина и редкость,
Изящество во всей простоте,
Здесь заключены, в золе лежат.
…
Истина может казаться, но не быть;
Красота кичится, но это не она;
Истина и красота похоронены.
В целом, мы можем предположить, что “Генрих VIII” был написан вскоре после просьбы Четтла к Шекспиру после смерти Елизаветы оплакивать ее и:
Урони от своей почтенной музы одну соболиную слезу,
Чтобы оплакать ее смерть, что украсила его пустыню,
И к его воззваниям открыла свой царственный слух. 9)
От первого до последнего слова поэт был непоколебимо высокого мнения о высшем благе, добродетели и чистоте королевы.
Сноски:
1) Сэр Джон Олдкасл (англ. John Oldcastle; неизвестно — 14 декабря 1417) — английский религиозный деятель XV века, лидер лоллардов.
2) Проте́й— в древнегреческой мифологии морское божество; сын Посейдона и Геры. Обладал необыкновенной способностью к перевоплощению (метаморфозе), принимал любые обличья.
3) Пьеса, очевидно, написанная в спешке, равна или чуть ниже многих последних произведений поэта, как по драматическому построению, так и по предполагаемым добавленным частям, и не уступает некоторым из его поздних стихотворений.
4) Перевод В.Томашевского
5) Феба, титанида, мать Артемиды или сама Артемида
6) Сибилла (Сивилла) - пророчица Аполлона или вообще пророчица
7) Царица Савская - легендарная правительница аравийского царства Саба (Шеба), чей визит в Иерусалим к царю Соломону описан в Библии.
8) The English Gentleman, by R. Brathwayt, fol., London, 1652, p. 106.
9) England’s Mourning Garment, 1603.
